Тема привязанности и восстановления способности к базисной привязанности – частая тема в рассуждениях о пользе терапии. И не менее частая тема – конфронтация с созависимостью. Попробуем рассмотреть, как связаны эти темы между собой.

В практике консультирования часто терапевт разговаривает с человеком созависимым, и замечает, что он демонстрирует прерывания контакта по типу «конфлюэнция». Терапевт иногда думает наивно: «Помогу, мол, человеку выйти из конфлюэнции, и он как-то сам «перевоспитается», станет более автономным».

Но замечаем, что чем больше человек старается быть «самостоятельным», тем больше он как-то становится похож на еще более созависимого. Или на «контрзависимого». Говорит типа «я понимаю, что я должен и могу сейчас сам строить свою жизнь и не зависеть от обстоятельств».

В этом смысле в основании конфлюэнции лежит вовсе не персональная приверженность и пристрастие человека к патологии, которую надо было бы фрустрировать или даже «поставить задачу перевоспитывать человека».

Наоборот, мы заметим у клиентов переживание сильной тревоги при признании себя отдельным существом и другого человека отдельным существом. И конфлюэнция в таком контексте становится способом удовлетворить стремление закрыть эту тревогу.

На первый взгляд, созависимость как-то похожа на сильную привязанность. Так как многие не слишком внимательные люди говорят, что раз «созависимый не может обойтись без второго человека, следовательно, он к нему привязан».

Но внимательное рассмотрение темы приводит к противоположному выводу. Хорошая безопасность становится удобной для свободного обращения к другому и установления «здоровых» отношений, развивающих эмоциональные связи. И в этом случае человек будет опираться на механизмы базисной безопасной привязанности. А вот тревога, которую испытывает созависимый, когда старается проявить «автономию», совсем не похожа на душевный покой и свободу в обращении к другому. Страх потери не равен удовольствию от сближения. Тревога, которую испытывает созависимый, – это та тревога, которую терапевт может отнести к избегающему типу привязанности. Это следствие переживания пары эмоций «паника – стыд», который развивается у нашего героя при ситуации обращения к второму. Из-за этого облака паники импульс обращения побуждения к другому и интенции разворачивается обратно.

В базисном безопасной варианте привязанности обращение к другому поддержано адекватным ответом со стороны другого, и этот ответ создает условия для встречи и для приращения энергии. Если обращение к другому было оборвано, то энергия «упирается» в пустоту, развивается эффект тревоги и потом обращается на себя.

Как результат опоры на «избегающий» тип привязанности мы обнаружим удивительно позитивные, на первый взгляд, человеческие качества, те качества, которые активно одобряются в современной городской культуре. Другого человека такие люди либо «вовлекают» в свой круг дел и интересов, либо без Другого обходятся.

Чем хорошо в организации жизни человека, которая базируется на фундаменте «избегающей привязанности»? Такие люди высоко ценят свою способность к самоорганизации, свою «взрослость», свою способность адаптироваться способность ставить цели и достигать своих целей. Человек все время продуцирует новое, это полезный сотрудник на работе, свою энергию человек легко вкладывает в проекты, с которым идентифицируется. Это хороший кризисный управляющий. Легкий на подъем товарищ по компании. Как правило, такой человек видит большие позитивные моменты и социальные плюсы в том, как он сам мыслит и какие социальные способы действия он организует для себя. Доволен своими личными качествами. Так как они социально одобряемые.

Что затруднительного в жизни человека, если она базируется на «избегающей привязанности»? Он склонен к слиянию. Плохо выдерживает конфронтацию или когда « его не любят», плохо кооперируется (зато хорошо синхронизируется). Плохо выдерживает конфликт. Плохо работает в статичных условиях как управленец. Варианты поведения : либо «мы все идем к одной цели», либо « каждый сам по себе».

Как результат – склонность к созависимым или контрзависимым отношениями в семье. Часто контрзависимость принимается за автономию. Разница контрзависимости и автономии в том, что автономия базируется на наполненности опытом контакта и встречи с другими людьми. Из позиции автономии человек легко двигается к другому человеку, кооперируется и получает удовольствие от другого, и легко выходят из кооперации. С позитивным опытом. При контрзависимости человек старается быть одиноким, страдает от одиночества и непонимания и ищет «близкую душу». Автономия основана на базисной привязанности, контрзависимость на избегающем типе привязанности.

В базовой привязанности в основе движение на встречу другому, получение отклика от другого, и получение удовлетворения и насыщения от этого обмена и от встречи. Такой человек опирается на свою способность обращаться к другому, опоре на окружение, готовность к позитивному или отрицательному ответу от окружения. Насыщенность поля и возможность опереться на окружение, возможность быть лояльным – вот основание для автономии.

Кажется очевидным ответ на вопрос о том, как именно гештальт подход может помогать ( или оставлять за кадром) способность к привязанности. В ходе терапии гештальт терапевт развивает способность человека к вступлению в контакт, а это важнейший базис для формирования механизмов привязанности. Если мы отметим, что способность поддерживать отношения, способность проявлять любовь и способность организовывать отношения привязанности это разные типы процессов, ситуация, которую может рассматривать терапевт, станет более интересной.

Рабочая гипотеза, на которой базируется работа гештальт терапевта, основана на том, что привязанность – это способность устанавливать и поддерживать эмоциональные связи.

Различим для практических надобностей привязанность от способности попадать в созависимые отношения и способность попадать в невротические сценарии. Последнее мы сравним с закольцованной глубокой лыжней, проложенной по рыхлому снегу.

Практическое следствие таких размышлений в том, чтобы в ходе сессии создавать эпизоды обращения и отклика. И во вторых, создавать микроэпизоды «финального контакта» и встречи. Между терапевтом и клиентом. И побуждать клиента встречаться «человек и человек» в его реальной жизни. Различать «глубину исповеди и понимания» от момента установления связи.

Так как микроэпизоды «обращение и отклик» и эпизоды «встречи» вполне могут быть созданы в эксперименте в сессии терапии, мы таким образом создаем базу для новых типов привязанности.

Думаю даже, что часть проблем молодых семей в том, что они умеют проявлять и испытывать любовь, нежность, взаимную симпатию, но не умеют растить привязанность. Потому только ругаются и погружаются в невротические сценарии.

Пример обращения и отклика.

Клиент: моя мама часто не обращала внимания на меня и не проявляла отклика и заботы. И я научился справляться сам. Сам заботиться от себе.

Терапевт: Этот твой навык реально важная и чудесная вещь. А сейчас я предлагаю тебе сделать что то еще, дополнительное. Я предлагаю тебе попробовать сделать что-то новое. Например, ты скажешь мне прямо сейчас: «Лена, обратись ко мне, прояви заботу прямо сейчас!»

И я смогу согласиться или сопротивляться твоему предложению. (эта реплика могла бы быть понята и в более широком контексте. Смысл этого обращения отражает тему активности по отношению к окружающему миру. «измени поведение в мою пользу, говорит человек»).

Клиент (задумчиво): Это было бы неожиданно и непривычно.

Терапевт: Мне кажется, это предложение чем то похоже на детское обращение к маме. Или тогда в детстве мальчик мог бы обратиться к маме : « мама, повернись ко мне, дай мне заботу!».

Клиент: Это не привычно.

Терапевт: Конечно. Просто словами сказать то в адрес мамы, что чувствовалось, ноне могло быть оформлено подходящим образом из за возраста.

Клиент: Я попробую. «Мам, повернись ко мне, дай мне заботу». Странное чувство. Как то легче на душе. Правда, я ведь не знаю точно, «какая забота мне нужна»

Терапевт: Ну ладно. Ведь конкретное наполнение такой темы как «забота» принадлежит моменту. Тому, что есть сию минуту. Каждый раз новое. Можно каждый раз заново искать. Важно, что ты не остался один и обратился к другому (важному для тебя) человеку

Нам представляется перспективным продолжить поиск компонентов и экспериментов, которые могли бы в рамках терапевтических сессий восстанавливать или создавать заново необходимый для организации привязанности новый опыт

Елена Петрова, март 2015

Добавление: Литература и конспекты по теме

Джон Боулби «Привязаннсоть»

Джонсон Р. А. «Мы»; «Она»; «Он» (юнгианский анализ, 3 книжки, проблематика зрелости в отношениях и романтизма)

Спаньоло Лобб М. Статья «Сексуальность и любовь в психотерапевтическом сеттинге»

Кернберг Отто «Отношения любви»

Добавления Татьяны Поломошновой:

По монографии Хекхаузена («Мотивация и деятельность»)

Формы привязанности по Бишофу (1985), которого называют близким к лини Боулби (теория биологической связи). Идеи были разработаны по мотивам этологов и антропологов, которые выделяли заботу о потомстве ключевой находкой эволюции: "в мир пришло дружелюбие". Боулби и Лавджой выделяют дополнительно как шаг в эволюции создание нуклеарной семьи и моногамию.

По Бишофу, выделяются 3 формы, соответствующие фазам и сензитивным периодам:

• первичная – доверие к заботящемуся (к матери);

• вторичная – сепарационная, юношеская, отрыв от родителей (пресыщение семейными формами, в т. ч. братско-сестринскими), появляется направленность на людей за пределами семьи, партнерство супружеского типа;

• третичная – родительская, заботящаяся.

Российская психологическая традиция разрабатывает тему привязанности тонко и детализированно, в том числе публикации Елены Лисиной и Льва Выготского кажутся тщательнее и тоньше «западных» («Возрастная психология», Кулагина, Колюцкий)

Конспекты (из Википедии):

Теория привязанности описывает динамику долговременных отношений между людьми. Наиболее важное положение теории привязанности состоит в том, что для нормального социального и эмоционального развития ребенку необходимо установить взаимоотношения хотя бы с одним человеком, который бы о нём заботился («воспитателем», англ. caretaker). Теория объясняет также, как взаимодействие родителей с ребёнком влияет на развитие последнего. Теория привязанности представляет собой междисциплинарное учение, включающее положения из психологии, теории эволюции и этологии. Она развилась из положений о синдроме лишения матери, которые впервые были сформулированы психиатром ипсихоаналитиком Джоном Боулби в своём докладе, написанным после Второй мировой войны по инициативе ООН для решения проблем бездомных и осиротевших детей.

Теория утверждает, что дети развивают привязанность к тем людям, которые чувствительны и отзывчивы при социальном взаимодействии с ними. В то время, когда дети начинают ползать и ходить, они стремятся использовать объекты привязанности (знакомых людей) как надёжную базу (англ. secure base), от которой начинается изучение мира и к которой они могут вернуться. Ответное отношение воспитателей (обычно — родителей) приводит к развитию определённого типа привязанности, который, в свою очередь, приводит к формированию внутренних рабочих моделей, которые определяют восприятие, эмоции, мысли и ожидания индивида в последующих взаимоотношениях. Беспокойство или скорбь после утраты объекта привязанности считается нормальной и адаптивной реакцией для ребёнка. Такие стратегии поведения могли развиться из-за того, что они увеличивали вероятность выживания ребёнка.

Поведение детей, связанное с привязанностью, проявляется главным образом в поисках близости с объектом привязанности. Исследования, проведённые в 1960-х и 70-х годах Мэри Эйнсворт, специалистом по психологии развития, упрочили базовые понятия теории, ввели понятие «надёжной базы» и развили теорию для нескольких типов детской привязанности: безопасной, небезопасно-избегающей и небезопасно-тревожной. Четвёртый тип, дезорганизованная привязанность, был определён позже.

В 1980-х годах теория была расширена, включив понятие привязанности у взрослых. Элементы поведения, связанного с привязанностью, можно найти и в других типах взаимодействий, в том числе взаимоотношениях со сверстниками (для всех возрастов), романтическом и половом влечении, а также заботе о детях, больных, а также пожилых людях.

Елена Петрова, © 2015

телефон: +7 921 9086944

e-mail: petrova.gestaltspb@gmail.com